Саксонский курфюрст это

Летом г. К тому времени уже сложился антишведский альянс Рф и Дании. В сентябре г. Он подал русскому царю мемориал, в котором призывал Петра силой орудия отобрать у Швеции местности по берегу Финского залива, давно принадлежавшие Рф. Подходящим временем для нападения на Швецию Карлович считал декабрь г. Переговоры велись в большой тайне — шведские послы, приехавшие в это время в Москву за доказательством Кардисского контракта г.

Они были приняты Петром и получили заверения в том, что правитель будет соблюдать мирные договоры. Пётр I в свою очередь, получив заверения в верности Дании антишведскому союзу, пошёл на заключение контракта с Августом II. Преображенский союзный контракт Петра I с саксонским курфюрстом был ратифицирован царём и составлен на бланке, заблаговременно подписанном Августом II. По его условиям Август II обязался выступать лишь в качестве саксонского курфюрста, а также порвать мир со Швецией.

По договору были признаны исторические права Рф на земли, «которые корона свейская при начале этого столетнего времени, при случае тогда на Москве учинившегося внутреннего несогласия, из-под королевской области и повелительства отвлекла и опосля того времени через вредительные договоры за собою содержати трудилась». Август Мощный стал фактическим основоположником именитых музеев Дрездена. При нем был возведен дворцовый ансамбль Цвингер, сделаны дрезденские коллекции искусств, самая популярная из которых - картинная галерея.

Произошел прорыв и в развитии фарфорового производства: в период правления Августа II саксонец Иоганн Бётгер изобрёл белоснежный фарфор. Открытие в году первой в Европе Мейсенской фарфоровой мануфактуры стало одним из ярких событий в истории Саксонии и всей западноевропейской культуры. Польский повелитель стал крёстным папой младшего отпрыска фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева — Сергея, родившегося в Померании и названного в честь короля Сергеем-Августом.

Перейти к основному содержанию. Меню izi. Menu izi. Выставка "Портретная Портрет польского короля Августа II.

Это саксонский курфюрст торговые центры вены

Знаю как снять дом в монако могу

Станислав Лещинский бежал в Померанию совместно со шведским генералом Крассау. Королём Польши был провозглашён Август II. Август II прекратил войну со шведами. С этого времени он повсевременно жил в Дрездене, наведываясь в Варшаву только на время сеймов. Лещинскому же пришлось бежать в Париж. Там беглому королю Стасю в г. Этот брак был два раза оскорбительным для Рф.

Во-1-х, французы взяли в жены дочь давнего неприятеля Рф. Во-2-х, Пётр I издавна заботился о браке Людовика со собственный дочерью Елизаветой, которая была ровесницей королю. Получив отказ, Пётр предложил Елизавету барону Шартрскому, намекнув, что в перспективе их отпрыск может стать королём Польши.

Но и здесь российская дипломатия потерпела фиаско. Не достаточно того, французы оскорбительно намекнули на «сомнительное происхождение» мамы жены. По погибели короля первым лицом в Речи Посполитой становился примас архиепископ Гнезненский Фёдор Потоцкий, приверженец бывшего короля Станислава Лещинского.

Примас распустил сейм, распустил гвардию покойного короля и повелел саксонцам, находившимся на службе при дворе Августа, немедля выехать из Польши. Франция уже издавна плела интриги, чтоб вновь возвести на престол Станислава Лещинского, и немедля выслала в Варшаву миллион ливров золотом.

Покойный повелитель Август II и власти Саксонии надеялись, что польская корона перейдёт к его отпрыску Августу, который опосля погибели отца стал новеньким саксонским курфюрстом. Август отпрыск был женат на племяннице австрийского правителя Карла VI. Но прусский повелитель Фридрих Вильгельм был категорически против.

Тогда австрийский правитель предложил компромиссную фигуру португальского инфанта дона Эммануила. По сему поводу из Вены на подкуп радных панов было отправлено 100 тыщ золотых. В то время как в Варшаве шла эта бойкая торговля, из Петербурга к примасу была выслана суровая грамота, в которой императрица Анна Иоанновна требовала исключения Станислава Лещинского из числа кандидатов на польский престол: «Понеже для вас и всем чинам Речи Посполитой издавна понятно, что ни мы, ни остальные примыкающие державы избрание оного Станислава либо другого такового кандидата, который бы в той же депенденции и интересах быть имел, в который оный Станислав находится, по верному нашему доброжелательству к Речи Посполитой и к содержанию оной покоя и благополучия и к собственному в том имеющемуся натуральному великому энтузиазму никогда допустить не можем и было бы к чувствительному нашему прискорбию, нежели бы мы для препятствования такового намерения противу воли собственной время от времени принуждены были другие действительные методы и меры предвоспринять».

На подкуп «избирателей» Людовик XV выслал 3 миллиона ливров. Большая часть панов было за Станислава Лещинского, но оппозиция тоже была довольно сильна. Он проехал через германские страны под видом купеческого приказчика и тормознул инкогнито в доме французского посла. К вечеру 11 сентября подавляющее большая часть панов на сейме высказалось за Лещинского, а несогласные переехали на иной берег Вислы в предместье Прагу.

Колоритная деталь — кроме средств Людовик XV выслал к польским берегам французскую эскадру в составе 9 кораблей[58], трёх фрегатов и корвета под командованием графа Сезара Антуана де ля Люзерна. Официально числилось, что эскадра будет конвоировать корабль «Le Fleuron», на котором в Польшу прибудет Станислав Лещинский.

Но в ночь с 27 на 28 августа г. В нехорошую погоду суда эскадры разделились, но в сентябре они равномерно собрались в Копенгагене. Как досадно бы это не звучало, французский повелитель очень плохо знал и поляков, и российских. Судьба польского короля была решена не в Варшаве 11 сентября, а в Петербурге 22 февраля г. Совещание приняло решение о интервенции в Польшу, то есть о внедрении туда «ограниченного контингента» войск в составе 18 полков пехоты и 10 полков кавалерии. К этому постоянному корпусу предполагалось отрядить нерегулярные войска: «донских казаков — , украинских гусар — сколько есть, слободских полков — , из Малороссии — 10 тыщ, чугуевских калмыков — и волжских калмыков тыщи три».

Ласси[59] отправиться к полкам Рижского корпуса, дислоцированным на польской границе, и готовиться к походу. Такое же веление было отправлено и генерал-поручику Загряжскому, командовавшему Смоленским корпусом. Оба корпуса, Рижский и Смоленский, должны были соединиться и идти к Гродно под общим командованием Ласси, которому было предписано по дороге не грабить местное население, а брать всё нужное за реальную стоимость «и платить средства без удержания».

Для этого всем штаб-, обер- и унтер-офицерам было выплачено полуторное жалованье, а рядовым — из расчёта по три копейки на день. Оттуда Ласси доносил, что в Литве всё тихо, нет никаких войсковых собраний либо остальных съездов, гусарские и панцирные хоругви стоят по квартирам, но не укомплектованы, авторитетного шляхетства в собственных домах нет, молвят, что все уехали в Варшаву.

Некие паны приезжали к Ласси и высказывали поддержку действиям российской императрицы. Полная индифферентность населения к вторжению иноземных войск, может быть, вызывает удивление у современного читателя, но польские паны давным-давно привыкли призывать иноземные войска для решения собственных внутренних распрей, да и передвижение армий остальных стран по местности Польши было тогда быстрее нормой, чем исключением.

Не будем забывать, что практически 20 лет в ходе Северной войны шведы, российские и немцы саксонцы повсевременно находились в Польше. Меж тем оппоненты Лещинского покинули Варшаву и образовали конфедерацию против новейшего короля. Ласси занял Гродно, а 13 сентября у местечка Нура к нему прибыли представители конфедератов. Они поздравили генерал-аншефа со счастливым прибытием в Польшу, «всенижайше поблагодарили императрицу за высшую милость и защиту и просили не бросить их при сегодняшних их последних нуждах».

В ночь на 20 сентября Ласси прибыл со своим Рижским корпусом в предместье Варшавы Прагу, а наутро на берегу Вислы, напротив самой Варшавы, устроил пятипушечную батарею. Польская конница и пехота занимали противоположный берег и полуостров на Висле меж Варшавой и Прагой. Меж обоими войсками началась перестрелка. Но российские скоро прекратили огонь, так как их ядра не доставали до другого берега. У поляков пушки имели топовую баллистику, но огонь их был неэффективен — за несколько часов российские утратили лишь двоих убитыми и пятерых ранеными.

К тому времени в Прагу съехалось несколько 10-ов панов — врагов Станислава Лещинского. В тот же день повелитель Станислав в сопровождении пары авторитетных панов, а также французского и шведского послов, выехал из Варшавы в Данциг. Новейший повелитель стал именоваться Августом III. Сходу по прибытии в Прагу Ласси отдал приказ собрать лодки для переправы на иной берег Вислы.

Но все лодки в этом районе были или угнаны поляками на левый берег, или изрублены. Потому 26 сентября Ласси оставил у Праги генерал-майора Любераса с несколькими полками, а сам с 2-мя драгунскими и 4-мя пехотными полками отправился вниз по Висле и в трёх милях, у деревни Сухотино, начал переправу на иной берег. Польские отряды отступили без мельчайшего сопротивления, а 28 сентября Люберас отдал знать Ласси, что отступило и неприятельское войско около Варшавы.

Скоро Ласси получил весть от российского посла в Варшаве Лёвенвольде, что польские войска покинули Варшаву и отступают к Кракову. Опосля этого Ласси поделил своё войско на две части, одну поставил в Скерневичах, другую — в Ловиче оба места в 10 милях от Варшавы. В Варшаве он оставил четыре пехотных полка, один драгунский и несколько иррегулярных. Не считая того, отряд из 1-го драгунского и трёх пехотных полков был поставлен в Плоцке под начальством генерал-майора Густава Бирона.

Фактически, опосля занятия Варшавы Ласси практически закончил командовать войском. Всем стал распоряжаться граф Лёвенвольде — человек чрезвычайно импульсивный и глуповатый. К концу г. Посреди их были сандомирская конфедерация, составленная в Опатовне люблинским воеводой Тарло; волынская конфедерация, составленная в Луцке бельзским воеводой Мишей Потоцким, подольская конфедерация, составленная в Каменце Стадницким, киевская конфедерация в Житомире, составленная Вороничем.

Поляки задумывались отыскать сочувствие в российских, недовольных германским засильем в Петербурге, и потому в манифесте сандомирской конфедерации говорилось: «Яснее солнца для каждого, который изучит предпосылки вещей и откуда встала буря на нашу вольность, что не российская монархия сама по для себя была виновницею истинной революции в Польше и в Европе, ибо эта революция в основании противна интересам Рф, которая сама находится под гнётом германской власти, стремящейся ко глобальной империи и ненавидящей нашу вольность, как соль в глазу.

Видя, что насилие, учинённое нашему царству столичными войсками, изготовлено не по совету доблестных вельмож, правдивых наследников русского имени, обязали мы нашего маршала объявить войскам русским и чинам панств столичных, что с ними враждовать не хотели бы».

Повелитель Станислав был тёртым калачом и отлично осознавал, что отряды конфедератов не способны противостоять российской армии, потому все свои планы он строил на помощи Франции. Простым решением задачи он считал вторжение французских войск в Саксонию. Как мы помним, Август II куда больше дорожил саксонской короной, чем польской.

Он был готов десятилетиями воевать со шведами на польской земле, но сходу же опосля вторжения Карла XII оказался от польской короны в пользу Станислава Лещинского. Но ежели для утверждения Лещинского в Польше французам было нужно напасть на Августа в Саксонии, то для утверждения Августа в Польше русским нужно было выгнать Станислава из Данцига, куда к нему на помощь просто могли придти морем французы, а может быть, и остальные союзники.

Потому в конце г. Хоть в Польше в это время и находилось 50 тыщ российских боец, крупная часть их была нужна тут для сдерживания конфедератов. Потому Ласси сумел взять с собой к Данцигу не наиболее 12-ти тыщ человек. Генерал-аншеф тормознул в местечке Пруст в полумиле от Данцига.

Он выслал в город трубача пригласить сенат отступиться от короля Станислава и его сторонников и покориться законному королю Августу III, впустив российский гарнизон. В случае же отказа ждать «дурных последствий». Но горожане отказались впустить российских в Данциг. К началу осады гарнизон Данцига состоял из 8 тыщ «данцигских» войск, 4 тыщ поляков, прибывших с Лещинским, и 8 тыщ вооружённых горожан. Некие дореволюционные российские историки добавляют к сиим силам ещё 20 тыщ крестьянских обитателей, укрывшихся в городке, но ежели следовать таковой логике, то нужно приплюсовать сюда ещё и дам и малышей Данцига.

Комендантом городка был генерал Фитингоф. В городке находилось несколько французских инженеров и около 100 шведских офицеров. Укрепления Данцига к г. Взятие Данцига в Петербурге считали важной целью кампании и, не чрезвычайно доверяя возможностям Ласси, выслали туда лучшего предводителя империи графа Бурхарда Христофора Миниха[60]. Иной предпосылкой удаления Миниха из Петербурга стали интриги его политических врагов Бирона и Остермана.

Миних отправился под Данциг под именованием артиллерийского полковника Беренса, но инкогнито долго не могло сохраняться: в Мемеле за несколько дней до его приезда уже знали, что едет Миних, а не Беренс. Сходу же был созван войсковой совет, где Миних объявил веление императрицы немедля начать боевые деяния против Данцига. Для начала Миних предложил овладеть господствующими высотами. Генерал-майор Бернс поддержал Миниха, но генерал-аншеф Ласси, генерал-лейтенант князь Барятинский и генерал-майор Волынский были против и считали, что нужно оставаться на месте и ожидать подхода осадной артиллерии.

Для начала Миних отдал приказ строить траншеи и выстроить редут со стороны Циганкенберга. В ночь с 19 на 20 марта г. Российские войска имели лишь полковые пушки калибра 3—6 фунтов. Только в Оре было захвачено двенадцать 8-фунтовых пушек и две мортиры.

По приказу Миниха из их начали обстреливать город. Миних направил драгун и пехотинцев к маленькому городку Эльбингу, расположенному приблизительно в 50 милях от Данцига. Город сдался без сопротивления, а отысканные там орудия и припасы были высланы в лагерь под Данцигом.

Миничу донесли, что корпус конфедератов под начальством графа Тарло и каштеляна Черского перешёл Вислу и направляется на помощь городку. Миних сходу же направил ему навстречу генерал-поручика Загряжского и генерал-майора Карла Бирона с 2-мя тыщами драгун и тыщей казаков. Отряд этот под городом Швецом встретил корпус Черского, состоявший из 33 рот около трёх тыщ человек конной польской шляхты и до 2-ух тыщ пехотинцев постоянного войска , который занял позицию за рекой Бредой, предварительно разрушив мост.

Генерал Загряжский до этого всего послал людей вернуть мост и двести драгун для их защиты. Поляки первыми открыли огонь, российские ответили им выстрелами из полевых пушек, и это так испугало ляхов, что они начали отступать.

Как лишь мост был восстановлен, российские войска перебежали через него и стали преследовать отступавших. Через несколько дней пришло весть, что граф Тарло приближается со ротами поляков, 2-мя пехотными полками и остатками разбитого корпуса, всего около 10 тыщ человек.

Корпус этот должен был напасть на генерала Загряжского, пробиться к Данцигу и вынудить снять осаду. Тогда 17 апреля Миних отрядил Ласси с драгунами в помощь Загряжскому, поручив ему изгнать врага из окружностей.

Ласси сделал усиленный переход, в тот же день соединился с Загряжским и принял командование над всем войском. Первыми поляков атаковали казаки, но были отбиты. За ними двинулись драгуны, при этом два драгунских полка отправь в атаку в пешем строю. Увидев российских, польская кавалерия бросилась наутёк, а за ней последовала и пехота. В начале апреля г. При этом мортиры везли раздельно со станками, спрятав под всяким барахлом на огромных тележках. Официально обоз числился собственностью барона Вейсенфельского.

Но с боеприпасами у российских были препядствия. По приказу Миниха наши бойцы начали сбор польских ядер и мортирных бомб за каждое ядро либо бомбу боец получал 3 копейки. По непонятным причинам единственное разумное разъяснение — ляхи были сильно пьяны бомбы противника не разрывались, а когда российские начали вынимать из их порох, то он оказался отменного свойства.

Не считая того, Миних отдал приказ всем бойцам, находившимся в траншеях, раз в день дополнительно выдавать «по чарке водки и по алтыну денег». В ночь с 26 на 28 апреля российские войска овладели фортом Замерманд. Офицер и 70 боец, оборонявших форт, успели отойти. Миних осознавал, что у него недостаточно сил для штурма Данцига, и отдал приказ генерал-майору Луберасу, командовавшему русскими войсками в районе Варшавы, выслать полки к Данцигу, оставив в Варшаве человек.

Как писал приближённый Миниха Кристофер Манштейн: «Но Луберас находил, что квартиры в Варшаве лучше, чем под Данцигом, и под каким-то предлогом отказался идти. Миних послал ему вторичное приказание, которого Луберас также не послушался, как и первого. Тогда Миних отдал приказ его арестовать, передав начальство старшему из офицеров; войска были посажены на суда, на которых по реке Висле и прибыли в лагерь под Данцигом. Тем не наименее Луберас благодаря поддержке обер-шталмейстера графа Лёвенвольде предоставил двору свои извинения и был освобождён.

Лёвенвольде не было бы неприятно, ежели бы Миних не успел в собственных предприятиях»[61]. Потому Миних решил немедля атаковать поляков в этом месте. Для штурма был назначен трёхтысячный отряд под начальством генералов князей Барятинского и Бирона и пятитысячный отряд в резерв. Для отвлечения сил и внимания противника в то же время произвели три демонстрации: на фронте, примыкающем к Висле, напротив Бишофсберга, и напротив правой стороны Гагельсберга. Но далее штурмовые колонны, утратив убитыми либо ранеными начальников и практически всех офицеров, тормознули и в течение наиболее 2-ух часов находились под мощным огнём крепостной артиллерии.

Штурм не удался, и прибывший генерал Ласси отдал приказ отойти в траншеи. Утраты составили офицеров и около 2-ух тыщ боец. Но человеческие утраты в лагере осаждающих были быстро восполнены. С 3 по 9 мая к Миниху прибыли на речных судах российские полки из-под Варшавы. А 13 мая в конце концов объявились и саксонцы в составе восьми батальонов пехоты и 22 эскадронов конницы.

Командовал саксонцами барон Вейсенфельский. Замечу, что места в осадных траншеях саксонская пехота заняла только в ночь с 17 на 18 мая. Опосля прибытия саксонцев численность осаждающих дошла до 16 человек. Людовик XV, узнав о вводе российских войск в Польшу, решил посодействовать полякам и повелел отправить туда Перигорский полк, а чуть-чуть подумав, добавил ещё два.

В апреле г. А 12 мая к Данцигу подошла французская эскадра. Французы высадили на Вестерплятте три пехотных полка — Блезуа, Перигорский и Ламарш — под командованием бригадира Ламмот де Лаперуза, всего человек. Российские не противодействовали десанту. Молвят, что Миних, узнав о посадке французов, изрёк: «Благодарю Бога. Наша родина нуждается в руках для извлечения руд». Французы расположились лагерем в устье Вислы на полуострове Лаплатта Плат.

Вот как обрисовывает этот бой Кристоф Манштейн: «Расположившись вдоль берега меж каналом и морем, французские войска вышли из лагеря и 3-мя колоннами двинулись прямо на российские позиции. Они подавали сигналы городку, приглашая осаждённых вылазкой посодействовать им в предприятии. Вправду, из городка вышел большой отряд пехоты и направился с необычайной отважностью к левому крылу российских, пока французы атаковывали их с иной стороны.

Перейдя через засеки, прикрывавшие позиции, французы подошли к нему на расстояние 15 шагов, до этого чем российские сделали один выстрел, но позже, открыв огонь как раз кстати, продолжали его с большой силой. Французы несколько раз пробовали овладеть позициями, но так как это им не удавалось, то они удалились, оставив на месте человек убитыми, в числе которых был и граф де Плело, посланник французского короля в Копенгагене.

Городские, увидев, что французы отбиты, ушли за свои стены; их преследовали вплоть до ворот»[63]. Под прикрытием французского флота с моря и тяжёлых пушек польского форта Вейхсельмюнде французская пехота на полуострове Лаплатта была недоступна как для российской пехоты, так и для российских пушек. С уходом французской эскадры ситуация кардинально поменялась. Российские корабли подвезли осадные орудия, которые уже 3 июня открыли огонь по Вейхсельмюнде.

На последующий день в форту взлетел на воздух пороховой склад. Из Петербурга под Данциг российские корабли доставили осадную артиллерию в составе 2-ух пудовых и 12-ти 5-пудовых мортир, сорока фунтовых и 20 фунтовых пушек. Все они немедля присягнули королю Августу III. Интересно, что французы на переговорах о капитуляции требовали, чтоб их отвезли в Копенгаген. Миних же их надул, сказав, что их отвезут в один из балтийских портов, по согласованию с русским морским начальством, — дескать, куда ветер подует.

Шахматы и партнер служат как бы фоном. Сходу же появилось несколько вопросцев. Почему партнер Иоганна Фридриха вооружен! Почему он делает ход, а не курфюрст, которому посвящена картина! Что, в конце концов, принудило художника изобразить курфюрста за игрой в шахматы!

Мне захотелось все это узнать, и результаты поисков оказались любопытными. 1-ая половина XVI века. Начинается бурная эра великих географических открытий, реформации, крестьянских войн. Лагерь церковной партии в Европе возглавляет правитель Священной Римской империи — правитель Карл V. Он выдвигает идею «всемирной христианской монархии », выступает в роли рьяного защитника католицизма, свирепо преследует еретиков. На гербе правителя красноречивый девиз — «Дай мне силу против Твоих врагов».

В году в Германии появляется альянс протестантских городов и князей в защиту свободы религии. Один из ее управляющих — наш знакомый, Иоганн Фридрих, курфюрст Саксонский. Альянс проводит реформацию, ограничивает права церкви, забирает церковные богатства, в первую очередь земли. Карл V вступает в открытую борьбу с протестантским союзом. Начинается война. Союзники держатся нерешительно и пропускают в Германию отряды испанских войск из Италии и Нидерландов.

В году под Мюльбергом происходит решительное схватка. Жаркая битва кончается поражением союзников, а курфюрст Саксонский попадает в плен. Битва под Мюльбергом была схваткой за целостность империи, и Карл V придавал ей огромное значение. Увековечить триумф, прославить в веках подвиг правителя может лишь великий живописец. Ко двору правителя в Аугсбург приглашают из Венеции несравненного Тициана Вечелло.

Несколько месяцев живописец работает над огромным полотном «Карл V во время битвы под Мюльбергом». Эта картина находится на данный момент в музее Прадо в Мадриде. Тициан изобразил уже немолодого правителя в виде Георгия-Победоносца — на лошадки, в рыцарских доспехах, с копьем наперевес. Как свидетельствуют современники, вид правителя в те годы был далек от совершенства, но этого на картине не видно: лысину прикрыл шлем, панцирь укрыл животик.

Картина императору приглянулась. Через некое время он опять приглашает Тициана ко двору. На этот раз живописец пишет несколько портретов, в том числе и пленного правителя — курфюрста Саксонского. Это — никак не парадное изображение могучего феодала. Глаза пожилого, чрезвычайно усталого человека насторожены, лицо напряжено.

О печальном прошедшем припоминает еле приметный шрам под левым глазом, след от раны, приобретенной во время злосчастной битвы. Посреди живописцев не лишь Тициану покровительствовал грозный владыка. Создатель нашей картины, голландский живописец Антонис Мор ван Дасгорст долго находился у Карла V на службе.

В отличие от почти всех собственных братьев по искусству Антонис Мор был, по-видимому, чрезвычайно практичен и умел отыскивать общий язык с сильными мира этого. Как не без зависти отмечает его поздний биограф, живописец Карел ван Мандер, Мор «через свое искусство достиг сверкающих фурроров в жизни».

Всмотритесь пристально в лицо курфюрста на картине Мора, и вы заметите тот же шрам от раны, что и на картине Тициана. Картина Мора была написана через два года опосля битвы под Мюльбергом. Живописец в это время находился на службе у Карла V, а курфюрст был пленником при дворе правителя. Понятно, почему курфюрст безоружен: он — пленный, а его вооруженный партнер, судя по костюмчику, испанец из охраны.

Обратите внимание: испанец держит одну руку на эфесе шпаги, а иной рукою собирается побить фигуру напарника. Случаем ли это! Мне кажется, картина имеет символический смысл. Придворный живописец Карла, бывшего не лишь царем, но и испанским владыкой, подчеркивает безнадежность положения мятежного курфюрста, безнадежность его положения и в партии, и в жизни.

К огорчению, шахматный анализ позиции на доске не отдал ничего вразумительного. Расстановка фигур бессмысленна, они — странной, необыкновенной формы и тяжело различимы. Размещены фигуры, как в шашках, на темных полях, но число их вкупе со сбитыми 30 две, как в шахматах.

Возможно, живописец плохо знал шахматные правила.